Мария сидела на скамейке краска, на которой уже давно облупилась. На перроне толпилось очень много людей, одни улыбались и изучали счастье, другие сонно клевали носами и уставшие перебирали ногами после долгой поездки, третьи печально тупили взгляд, вероятно, потому что не хотели, что бы все знали, что у них глаза на мокром месте, а были и такие которые кажется, не смогли определиться радоваться им или плакать и поэтому на их лицах хотя и были улыбки, но  глаза были печальными. У всех тут были огромные сумки или чемоданы и лишь Мария, была  налегке. Сегодня она вернулась из родной деревни, в которой гостила у знакомых. Её поезда туда была однодневной ради того что бы навестить могилу родителей. Хотя она скорее поехала туда лишь для могилы отца. С этим она нечего не могла поделать, ведь мать слишком рано оставила этот мир, и девочка не успела к ней привязаться. Она уже давно там не была, слишком тяжел груз воспоминаний. Вокзал для неё был знакомым местом, раньше она часто сюда приходила, что бы взять билет и навестить отца, но сама  себя отговаривала, боясь, что не сможет вернуться обратно в город. Сейчас же девушка проклинала себя за такой эгоизм. Мария вздохнула и, тряхнув головой, отогнала от себя грустные мыли. Что сделано, то сделано, и возвратить она нечего не сможет. Рядом раздался шум шагов и громкие всхлипы. Молодая женщина, на вид которой не дашь больше 27 с длинными каштановыми волосами, затянутыми к тугой конский хвост, в одной руке  держала тонкую руку плачущего черноволосого мальчика, а в другой старый потрепанный чемодан. У неё было красивое лицо с большими голубыми глазами и аккуратным вздернутым носиком. Она явно была раздражена, её лицо было бледным, а такие красивые глаза опухли от недосыпа. Она только что сошла с поезда, по её черной сделанной одежде и по такой же черной одежде мальчика можно было предположить, что в этой семье случилось горе. Эта женщина с силой тащила ребенка, а тот своим плачем лишь поливал масло в огонь. Они шли быстро и вскоре скрылись в дали, а Мария проводила их долгим задумчивым взглядом. Эта женщина наверное была матерью того ребенка которого тащила за руку. У самой Мари матери никогда не было и картина, которую она видела только что казалась ей чужой. Она не могла точно описать жалко ей мать или ребенка, она лишь поняла, что у них тоже случилось горе. Достав из кармана куртки Мария, посмотрела на часы она сидела тут уже долго, но ей не хотелось никуда идти. И зачем я тут сижу? голос, так называемого подсознания ответил ей почти сразу Ты просто надеешься, что в одном из этих вагонов будет твой отец, так ведь. Каждый раз, когда ты не могла уехать к нему, ты садилась именно сюда и с надеждой смотрела на вновь прибывающие поезда. Ты же хотела, что бы в одном из них был он. Смирись уже. Он мертв и нечего с этим ты не поделаешь Из-за отсутствия собеседника который мог бы её выслушать, Мария часто разговаривала в мыслях сама с собой Легко же тебе меня осуждать. Ты лишь мое разыгравшееся воображение.
Может и так, но это значит, что ты сама понимаешь, что он мертв. Мертвые не возвращаются. Хм..... Ты прекрасно это знаешь об этом, и думать запрещено! Да. Трансмутация человека никогда не приводила не к чему хорошему и все равно находятся глупцы, которые хотят вернуть своих любимых. Раздался свист. Это очередной поезд отходил от перрона. Люди махали из окон, а с перрона им в ответ махали другие люди, для Марии он почему-то отходил очень долго, и она зачем-то вместе со всеми помахала убегающему вдаль поезду. Вдруг на одну короткую секунд её взгляд поймал молодую пару махавшую именно ей. Они были молодыми обоим лет по 20, но Мария узнала в них мучительно знакомые черты и только она хотела приглядеться к ним по ближе как они исчезли вместе с поездом или, же это был просто мираж.